Страшнее памятников не бывает

Памятники, посвященные Великой Отечественной войне, ругать не принято - табу. Даже если они сделаны плохо и были уродливыми от рождения, поскольку халтурщиков при этом святом деле всегда было предостаточно, критика - это особый советско-российский цинизм. Попробуем обсудить достоинства некоторых из этих сооружений.

Многие знают о лычковской трагедии: когда на станции между Старой Руссой и Валдаем был разбомблен эшелон с ленинградскими детьми. Теперь там стоит три памятника и каждый год проходят митинги и собрания "лычковцев" - выживших в том аду ленинградцев и тех, кто их спасал.

Куда меньше говорят о другой бомбежке, которая унесла жизни множества детей в Тихвине осенью 1941 года. Говорят, это был последний состав, ушедший из Ленинграда перед тем, как сомкнулось кольцо блокады. Воспоминания очевидцев тоже были ужасны: "Дети сильно обгорели, они ползли и ковыляли, умирая от боли, от станции к городу, и не хватало людей и подвод, чтобы помочь им..."

Но в Тихвине, который в несколько раз больше и богаче крошечного Лычкова, не нашлось ни одного человека, который сделал бы то, что удалось лычковцам: на станции нет памятника, нет его и на кладбище на Фишовой Горе у церкви Иова Многострадального. Только стоит стандартная ветхая пирамидка со старой табличкой, сообщающей о том, что здесь лежат ленинградские дети, погибшие на станции Тихвин осенью 1941 года. Не поучиться ли тихвинцам у лычковцев?

Это очень страшный памятник. Беременным женщинам и маленьким детям смотреть на него не рекомендуется. А ведь хотели хорошего: в деревне Керстово Кингисеппского района возле церкви устроили братскую могилу солдат и матросов, погибших на этой земле. И поставили на могиле такой памятник. Рельеф из мягкого, уже проржавевшего железа заставляет вспомнить фильмы об инопланетянах. Нет, не бывает у земных людей таких лиц: безносых, с глазами по бокам головы, с безгубым щелястым ртом. Поневоле хочется запустить в многочисленные местные легенды еще одну - о летающей тарелке, подбитой немцами над Котлами, и о славных инопланетянах, доблестно сражавшихся на нашей стороне, мстя за погибших товарищей и порчу имущества. Цинично? А ставить на могиле вот такой чудовищный памятник - не цинично?

На земле, истерзанной войной, в каждой волости есть свои памятники. Как правило, это немудреные гипсовые фигуры воинов или траурных женщин на братских могилах, часто - посреди деревенского кладбища. Красят их, как правило, серебряной краской, но в деревне Великое Село за Череменецким озером такую траурную женщину с ребенком покрасили в черный цвет, отчего она производит жуткое впечатление. Скульптор посвятил монумент своей матери (это написано на подножии памятника), но вкус ваятеля сильно подкачал. Статуя очень страшна даже днем, а уж ранним зимним вечером оказаться рядом с ним совсем нежелательно - может потом присниться.

Райцентр Кингисепп украшен аж двумя пушками сразу: одна на въезде в город со стороны Петербурга, другая - у "Рощи Памяти". Та, что у "Рощи Памяти", - великолепный образчик отечественной артиллерии производства Пермского пушечного завода. Это 122-миллиметровая дивизионная гаубица образца 1910/1930 годов. Таких орудий успели изготовить несколько тысяч, и они были весьма распространены в Красной Армии перед началом войны. Проект 1910 года был немного переработан за счет увеличения объема заряда, что увеличило дальность стрельбы почти на один километр. Кстати, немцы, захватив в первые годы войны несколько сотен этих орудий, их приняли на вооружение и даже производили для них необходимые боеприпасы. Это орудие было найдено на дне Луги - скорее всего, туда оно попало при отступлении в августе 1941 года. Его подняли и установили на постамент возле собора в 1959 году, а на это место пушку перенесли в 2007 году, потому что там разбили мемориальную рощу в память о погибших во время войны.

А вот пушечка на въезде, символизирующая героическую оборону Лужского рубежа (не по городу Луге, а по реке), - совершенно неправильная. Это 76-миллиметровая дивизионная пушка ЗИС-3, самое массовое орудие Великой Отечественной и самый популярный памятник на Северо-Западе. Но никак не могла она защищать Лужский рубеж, ибо стали ее производить только в 1942 году. Та же претензия относится к другим аналогичным орудиям, расставленным по местам боев 1941 года.

Деревень у нас в область пожгли много - и свои жгли, и чужие, сейчас уже свидетелей почти не осталось. На месте некоторых из них поставлены памятники. Вот и в сожженной в 1943 году деревне Выползово, что в Волосовском районе, поставлен памятный обелиск. Он водружен в 1985 году, как написано на его изнанке, и теперь стал весь ободранный, крошащийся. Весной он обычно окружен густым дымом: кому-то охота жечь в ненаселенке траву над свежераскопанными фундаментами - "черные" никак не угомонятся. И выглядит это так, будто с 1943 года деревня никак догореть не может.

В Лужском районе всего два памятника федерального значения. Один из них стоит у деревни Красные Горы за поселком Осьмино. Посвящен он героическим советским партизанам, укрепленным испанской интербригадой. Страница истории не слишком известная, но глядя на памятник, который щедро украшен фамилиями "изготовителей" (авторов - язык не поворачивается сказать), на ум приходят только сентенции о том, что талант бывает редок, а кушать хочется всем. Ведь корявого "советского Гавриила", попирающего "фашистскую гадину", соорудили профессиональные скульпторы и архитекторы.

Но радует одно обстоятельство: ни один монумент в Ленобласти и рядом не стоял с "шедевром", сооруженным у соседей. Мемориал в деревне Пинаевы Горки, что в Старорусском районе, возник недавно, на месте все растущей братской могилы - в Демянском котле поисковики каждый год находят все новых погибших. Местные жители сразу окрестили этот кошмар "взрывом на братском кладбище". Вблизи видно, что это поделие сооружено из очень плохих материалов и уже начало разваливаться, но пока еще не отвалилась табличка, возвещающая, что сие состряпал заслуженный художник и почетный академик.