Роман Силантьев: немного об исламофобии

Об исламофобии последнее время говорится не менее часто, чем об антисемитизме. Усиление этого явления объясняют по-разному, однако сами мусульмане обычно сходятся на том, что исламофобия увеличивается посредством кампании против ислама, индуцированной некими темными силами и осуществляемой преимущественно через СМИ. В ряде случаев это верно - глупо отрицать, что есть силы, заинтересованные в ослаблении как ислама в целом, так и отдельных мусульманских структур. С другой стороны, антихристианские и антииудейские кампании имеют сопоставимые периодичность и масштаб, однако целей своих достигают в значительно меньшей степени.
Главным фактором усиления исламофобии последние десятилетия является мотивируемый исламом терроризм, на долю адептов которого сейчас приходится подавляющее большинство наиболее громких и кровопролитных террористических атак. Террористы такого рода обязательно подчеркивают, что воюют ради торжества ислама и именно они являются наилучшими мусульманами. Широкие слои населения такая ситуация настраивает соответствующим образом, а заверения в том, что террористы не имеют религиозной принадлежности и должны считаться просто бандитами, наталкиваются на скептические предложения назвать организации, осуществляющие террор, например, во имя православного христианства.
Неширокие слои населения, имеющие склонность к критическому мышлению и самостоятельному поиску информации, быстро выясняют, что большинство мусульман террористов осуждает и считает членами радикальных сект, имеющих к исламу примерно такое же отношение, как секта таборитов к Католической церкви. А поскольку "подвиги" таборитов католикам никто не приписывает, нужно и ваххабитов отделять от нормальных мусульман.
Нормальные мусульмане в представлении нешироких, да и широких слоев населения, представляются людьми, которые мирно живут рядом с ними уже не первый век, камня за пазухой не держат и управляются не полевыми командирами, а муллами разного уровня - от простого имама до сопоставимого с архиереем муфтия. У большинства православных муфтии ассоциируются с главой ЦДУМ Талгатом Таджуддином, который и вид имеет благообразный, и слова в их адрес говорит правильные и добрые. Этого же ждут и от всех других людей, именующих себя муфтиями, имамами и вообще традиционными мусульманскими лидерами. И совершенно напрасно.
Можно с уверенностью сказать, что сильнейший удар по образу ислама как мирной религии в глазах думающих людей нанесли именно высокопоставленные духовные лица, принадлежащие к ней. Напомним их имена.
С 1996 года стимулирующие исламофобию заявления периодически продуцировал московский муфтий Равиль Гайнутдин, которые последовательно боролся против "якорных" крестов, строительства православных храмов при посольствах, присутствия Русской православной церкви в школах и армии, обвинял руководство Церкви в том, что оно благословляет уничтожение мусульман и мешает строительству мечетей (почему-то только его). Деструктивный эффект от его заявлений усиливало то обстоятельство, что Гайнутдин неоднократно положительно высказывался о ваххабизме, притом что в центральном аппарате Совета муфтиев России работали будущие террористы Саид Бурятский и Абузар Мантаев. В декабре 2010 года Гайнутдин обвинил власти страны в исламофобии и нелестно выразился о коренном населении страны, из-за чего был подвергнут всеобщей критике, которая по своему единодушию и резкости могла сравниться только со случаем адвоката Дагира Хасавова. По совокупности заявлений Гайнутдин лишился статуса приоритетного партнера властей среди муфтиев, потерял более 70% общин и получил прокурорское предостережение о недопустимости нарушения антиэкстремистского законодательства.
С 2001 по 2009 год главным возмутителем спокойствия из муфтиев стал лидер 150 мусульманских общин в азиатской части России и сопредседатель Равиля Гайнутдина по Совету муфтиев Нафигулла Аширов, который начал свой путь раскрученной медиаперсоны с поддержки движения "Талибан", одобрив даже нашумевший снос статуй Будды в Бамиане. Затем Аширов боролся с "Основами православной культуры", обещая "вторую Чечню" в случае их введения, требовал убрать кресты с российского герба и сравнивал Евангелие с "Майн кампфом". В отличие от Гайнутдина, который специализировался сугубо на антиправославной риторике, Аширов сумел изрядно обидеть буддистов историей со статуями, а иудеи после его сравнения Израиля с раковой опухолью вообще разорвали отношения с Советом муфтиев. В итоге листовка Аширова в поддержку террористической организации "Хизб ут-Тахрир" пополнила Федеральный список экстремистских материалов под номером 191, после чего рукопожатность муфтия резко понизилась, а число выступлений в СМИ приблизилось к нулю. Ну, и половина общин ушла в другие мусульманские организации.
Из более мелких персон духовного звания, внесших свой вклад в антиисламские настроения, можно назвать бывшего муфтия Северной Осетии Евтеева, который разоткровенничался в одном из интервью на предмет своей любви к террористам и нелюбви к православным (принужден к отставке); тюменского представителя Аширова - Фатыха Гарифуллина и группу московских имамов, предложивших мусульманам совершать молитву в православных храмах (были раскритикованы); муфтия Карелии Висама Бардвила, прославившегося "черными списками врагов ислама" и бескомпромиссной борьбой со своей бывшей женой Викторией Вебер (был высмеян и раскритикован); а также бывшего лидера нижегородских мусульман Умара Идрисова, который в 2005 году нанес целый ряд оскорблений православным и спровоцировал официальный разрыв отношений с Нижегородской епархией (покинул пост по собственному желанию).
Послушав все вышеописанные эскапады, не один миллион православных и атеистов, либералов и коммунистов, а также людей мусульманской культуры изменил свое отношению к исламу в худшую сторону. Теперь в спорах исламофилов и исламофобов исламофобы все чаще упирали на то, что вроде бы респектабельные и традиционные мусульманские лидеры порой высказываются в стиле Мовлади Удугова, а потому разницы между ними и террористами не больше, чем между условно добрым и условно злым следователем. Крыть этот довод было сложно - о том, что в среде российских мусульман есть полный аналог украинских православных раскольников, и именно они постоянно выступают от имени всех мусульман, знали немногие. Для большинства же людей все муфтии казались членами некой единой "мусульманской церкви".
Новые доводы исламофобам периодически подкидывали и зарубежные товарищи. Катарско-египетский богослов Юсуф Кардави наиздавал целую подборку антироссийских фетв, а верховный муфтий Саудовской Аравии вообще призвал изничтожить все христианские храмы на Аравийском полуострове, среди которых теперь есть и русская церковь в Шардже. Ни Кардави, ни саудовского муфтия к террористам причислить было никак нельзя, что вгоняло исламофилов в дополнительную печаль.
Со стороны мусульманских недуховных лидеров в разжигании исламофобии особо отличился Гейдар Джемаль, однако резонанс от его даже самых громких заявлений оказался небольшой - люди к нему привыкли, как привыкли к Новодворской и Жириновскому, которым очень сложно выдать сенсационное заявление. А вот адвокат Дагир Хасавов оказался в этой компании новичком, благодаря чему за день приобрел всероссийскую известность. Ни в чем радикальном раньше замечен не был, именовал себя ревнителем традиционного ислама и критиковал ваххабитов, и вот тебе раз - оказался с ними по одну сторону баррикады. И пойди сейчас пойми - то ли это была хитрая провокация, то ли просто дурацкое стечение обстоятельств.
Как бы то ни было, случай с Хасавовым наглядно продемонстрировал нехорошую тенденцию - если раньше для взрыва исламофобских настроений требовались муфтии Гайнутдин или Аширов, то сейчас с этим может справиться простой адвокат.

Роман СИЛАНТЬЕВ,
специально для "Интерфакс-Религия"