Александр Збруев: всеобщая безвкусица становится нормой

В этом году исполняется 40 лет с момента создания картины «Большая перемена», которая буквально в одночасье сделала знаменитыми целую плеяду молодых артистов. В частности, к Александру Збруеву «народная» популярность пришла именно благодаря его герою Григорию Ганже. С тех пор, с точки зрения зрителей, творческая жизнь Александра Збруева складывалась удачно - десятки ролей в кино, постоянная занятость в родном «Ленкоме». Но у самого Александра Викторовича на этот счет другое мнение. О том, кого сегодня считают героями нашего времени, и о том, почему актер не участвует в новых постановках, Александр ЗБРУЕВ рассказал в интервью «Новым Известиям».
- Ваша актерская жизнь сложилась весьма удачно…
- Я думаю, вы глубоко ошибаетесь. Можно быть известным, сыграть сто картин, но в памяти зрителя все равно останется всего три-четыре. Все, например, помнят Олега Стриженова по фильму «Сорок первый», а ведь он в то время очень много снимался. А прекрасная актриса Татьяна Самойлова у всех ассоциируется с фильмом «Летят журавли», несмотря на то что у нее было много других достойных картин, о которых даже не вспоминают. То же самое происходит и с другими известными актерами. Поэтому я не знаю, что такое актерское счастье. Просто, мне кажется, есть актерская удача и неудача. Вот сейчас я занят в четырех спектаклях нашего театра: «Женитьба», «TOUT PAYE, или Все оплачено», «Вишневый сад» и «Ва-банк», но ничего нового пока не репетирую, потому что нет подходящего материала. А хотелось бы сделать что-то еще.
- А у вас не возникает желания самому написать пьесу?
- Каждый должен заниматься своим делом. Хотя в свое время мне предложили написать книгу воспоминаний, и я даже начал что-то наговаривать одному театроведу, которая очень хорошо знает наш театр и меня. Рассказал о детстве, юности, а когда дошло до настоящего времени, сказал «все, дальше не буду ничего говорить». Потому что откровенно говорить о себе очень сложно. Особенно когда знаешь, что это будут читать чужие люди.
- Но все-таки на творческих вечерах приходится и пооткровенничать со зрителями, как, например, на встрече в киноклубе «Эльдар».
- Обычно я не соглашаюсь на подобные мероприятия, но из уважения к Эльдару Александровичу Рязанову, который сейчас болеет, согласился провести вечер в клубе «Эльдар», чтобы как-то его поддержать. Но вообще, подобные встречи со зрителем для меня в далеком прошлом, когда еще мы с Олегом Янковским и Сашей Абдуловым ездили по стране с выступлениями. Зарабатывали по три копейки, но чувствовали себя при этом совсем неплохо. Сейчас все по-другому, и я даже в некоторой растерянности. Посмотрите, что творится в глянцевых журналах, в желтой прессе. На первой полосе или на обложке написана какая-нибудь чудовищная вещь про известного человека. И читатель начинает сомневаться, думает, неужели это правда и в конце концов покупает журнал, чтобы узнать подробности. И ничего с этим не поделаешь, так устроен этот мир. Но зачем писать, как какая-то певица или певец, работающий под фонограмму, за вечер на корпоративе получает столько, сколько другой человек не может заработать за несколько лет своей жизни. Или же на нескольких страницах журнала размещать фотографии трехэтажных особняков, в которых живут звезды, коллекции их обуви или одежды. Ну, неужели это так важно? Тем более это может очень сильно раздражать народ. Хотя я заметил, что люди покупают подобную прессу. Значит, такова сегодня массовая культура. Вернее бескультурье, но оно как раз и востребовано.
- В театрах сейчас тоже много такого, что делается на потребу невзыскательному зрителю...
- По всей вероятности в нашем искусстве сейчас происходит переломный момент. Грубость, порнография проникли в сферу искусства и просто истоптали душу и кинематографа, и театра. Царит всеобщая безвкусица, но, к сожалению, это уже становится нормой. И в драматургии режиссеры ищут эротику, о которой не думал и даже не позволял себе думать драматург, написавший эту пьесу. Во всех сферах царит всеобщая сексуальная озабоченность. На самом деле эпатировать просто. Гораздо труднее не перейти черту, за которой начинается пошлость. Мне кажется, было бы совсем неплохо вернуться к истокам классической драматургии. Конечно, жизнь стала другая, и никуда от этого не денешься. Но при чем тут Чехов, при чем тут Тургенев или Достоевский, и при чем тут, предположим, степ или драка в майках, если вы ставите «Евгения Онегина»? Пушкин - это достояние нашего искусства, это та самая классика, за которую мы должны держаться. Сейчас очень многое позволено, и, к сожалению, эта вседозволенность приводит к тому, что начинается полное разрушение тех произведений, которыми гордится наша литература, живопись, музыка. Сначала это делалось бессознательно, а сейчас, мне кажется, уже целенаправленно. Любой режиссер берет классическое произведение и начинает искать те самые моменты, где бы он мог сделать все совсем наоборот. Ну, слушай, ты сначала глубже проникни в замысел самого автора. Узнай, почему человек это написал, почему он предлагает это к чтению и почему это сегодня живо. Тут важно с уважением относиться к первоисточнику, не потерять свою интеллигентность.
- Все теперь в основном зависит не от режиссера, а от продюсера, который дает на проект деньги…
- Да, именно так. Кто дает деньги, тот и диктуют свои условия. Приходит такой человек с мешком денег и говорит: «Хочу снимать кино или, допустим, ставить спектакль». Покупает павильон или арендует зал и уже он решает, что конкретно снимать или ставить, какой режиссер будет это делать и какой артист будет играть. И не важно, что у этого продюсера элементарно отсутствует художественный вкус. Он же не для себя делает эту картину и не для того, чтобы показывать ее на публике. А для того, чтобы хорошо ее продать. И, дай бог, чтобы режиссер сам нашел интересный ход и картина получилась качественной. Тогда ее выдвинут на международный фестиваль, и вполне возможно, она получит какие-то награды. Но при этом здесь в Москве, несмотря на большое количество кинотеатров, ее покажут в двух-трех кинозалах. А может, и вообще не покажут. То же самое и с театрами. Но театр и коммерция, на мой взгляд, понятия несовместимые. Невозможно репертуарный театр ставить в зависимость от количества заработанных денег. Нельзя доверять постановку непрофессионалам. Раньше были худсоветы, и признанные авторитеты театра и великие мастера кинематографа отсматривали материал и выносили свое решение. Могли, допустим, сказать: «Пусть этот режиссер сначала поработает ассистентом, приобретет опыт. А потом мы посмотрим, как все пойдет, и подумаем, можно ли ему доверить большой проект». Может, настала необходимость вернуться к подобному контролю, чтобы на сцене не появлялись псевдогерои.
- А какого героя, на ваш взгляд, не хватает современной драматургии?
- Вы имеете в виду героя нашего времени? Я думаю, это тот человек, который все время должен быть в поиске. И не важно, что конкретно он ищет, главное, чтобы он стремился к какой-то цели, и было бы хорошо, чтобы он ее достиг. Потому что те, кто сегодня считаются героями, те, о ком все говорят, на самом деле находятся на гребне какой-то пены. Но эту пену можно сдуть, и тогда от героя ничего не останется. И так в любом направлении, будь то архитектура, живопись, литература. Хотя в литературе появляется что-то действительно стоящее, но где-то там за Уралом, где люди живут размеренно, и нет такой суматохи, как в центре. А здесь каждый хочет ухватить какой-то кусочек и сделать его непременно жареным. Я думаю, то, что сейчас происходит с нашей культурой, это очень большая беда. Ушла куда-то духовность, и бороться с этим невозможно.